Госсектору меняют софт. Бизнес оценил ограничения на покупку иностранных программ

Анализ текста проекта постановления подводит к нескольким важнейшим выводам. Первый: в документе не говорится о полном запрете на использование западного ПО. Речь идет о необходимости установить ограничение на его закупку или о необходимости обосновать, почему такое ограничение невозможно. Ибо существуют области, где западное ПО пока попросту нечем заместить, и их немало. Второй: дополнительным требованием постановление предписывает отдавать преимущество отечественным софтверным разработкам или разработкам с открытыми кодами. Попросту говоря, свободному ПО - программному обеспечению, пользователи которого имеют право на его неограниченную установку, запуск, а также свободное использование, изучение и распространение. Это значит, что переход на свободное ПО в госсекторе и среди муниципальных органов власти будет более или менее последовательным. В связи с этим перед ИТ-отраслью стоит задача совместно с государством организовать и модерировать этот процесс. Возможно, есть смысл в составлении "дорожной карты".

Первые пилотные внедрения свободного ПО пришлись на 2006-2007 годы, а первый план перехода госорганов на такой софт появился в 2009 году. После того как в 2014 году импортозамещение было объявлено национальным приоритетом, свободное ПО вышло на авансцену.

Недавно уже объявлено о намерениях перевести на свободное ПО Государственную информационную систему "Энергоэффективность", принадлежащую минэнерго, и информационные системы Почты России. Минкомсвязи намерена поддержать этот тренд целевыми грантами, на которые в течение года может быть потрачено до трех миллиардов рублей. Одновременно с этим ряд ведомств и госкомпаний производят закупки западного ПО: недавно для главной ИТ-системы МВД было закуплено ПО Microsoft на полмиллиарда рублей, "Росатом" приобретает американский софт на сотни миллионов рублей, ВТБ - ПО Microsoft на 1,25 миллиарда рублей, а ВТБ 24 недавно завершил трехлетний проект по созданию ИТ-архитектуры на базе Oracle. Сопоставление этих фактов и того, что минкомсвязи пока не вводит жесткого запрета на иностранное ПО, говорит о том, что реальные контуры изменений проступят со временем. Возможно, есть смысл в составлении перечня госорганов, которым по соображениям национальной безопасности будет рекомендован переход на свободное ПО в первую очередь. Затем стоит объявить открытый конкурс на операционную систему для госорганов, созданную на свободной платформе. После чего встанет вопрос защиты этой ОС, что неизбежно стимулирует появление новых отечественных разработок в области информационной безопасности. Свободное ПО теоретически безопаснее проприетарного, потому что доступ пользователя к кодам открыт и любые "закладки" разработчиков могут быть обнаружены и обезврежены. Но кроме защиты от гипотетических вредных "закладок" нужна защита и от потенциальных атак.

Базовые преимущества систем на основе свободного ПО перед проприетарным по линии безопасности очевидны. Но для широкого внедрения систем на его основе они должны если не превосходить, то соответствовать западным системам и по ряду других параметров. Важным является, к примеру, параметр аварийности. Любая система может дать сбой в любой момент, но если это проприетарная система, пользователь обращается к производителю, продавшему ему лицензию, и требует устранения неполадок, не говоря уж о том, что производителем оказывается техподдержка проприетарного ПО. Со свободным ПО такой алгоритм невозможен: не действует принцип "одного окна", сам софт может быть спроектирован при участии различных разработчиков, в том числе зарубежных, а внедрение и обслуживание осуществляться силами третьих компаний, вполне российских.

Переход госорганов на свободное ПО может дать импульс для технологического прорыва, для инвестиций в новые продукты, область применения которых уже может быть более широкой.

Еще один важный критерий - цена. Системы, построенные на свободном ПО, не должны быть дороже проприетарных. И, наконец, необходимо на законодательном уровне определить, какое свободное ПО будет считаться российским, а какое - иностранным. Рынок разработки софта глобален, и привлечение разработчиков из других стран, сопредельных с Россией или из Индии и Китая вполне возможно. Какие компании, занимающиеся созданием программных продуктов, могут считаться российскими, если в них работают также иностранные граждане? Это необходимо сформулировать. Допустимо ли использование зарубежных разработок после их модификации силами российских специалистов? Какой глубины должна быть модификация, чтобы программный продукт считался отечественным?

Словом, в процессе перевода госсектора на отечественные программные продукты возникнет множество вопросов, лишь некоторые из которых приведены выше. Хочется надеяться, что их удастся решить быстро и безболезненно для отрасли. Кроме того, уже сегодня следует задуматься о следующем шаге. А именно - о создании программных продуктов, конкурентоспособных и на отечественном, и на мировом рынках.

Большинство ныне существующих отечественных программных продуктов создавалось под конкретную задачу, чаще всего отраслевую. На рынке практически нет российских систем, которые можно было бы назвать массовыми, применяемыми в России столь же широко, как Windows и OS. Переход госорганов на свободное ПО кардинально этой проблемы не решит. Но такой переход может дать импульс для технологического прорыва, для инвестиций в новые продукты, область применения которых уже может быть более широкой. Это возможно только при грамотной и дальновидной инвестполитике в сфере ИТ только в том случае, если вложения в разработки станут более выгодными, чем закупка технологий. Но такой импульс необходим нам не менее, чем защищенные национальные информационные ресурсы.

Валерий Шандалов