Salans (Dentons) рассказал об юридических аспектах работы с публичной информацией

Встреча кандидата юридических наук, управляющего партнера и руководителя российской практики компании Salans (Dentons) по интеллектуальной собственности, ИТ и телекоммуникациям Виктора Наумова с петербургскими журналистами состоялась в рамках недавнего пресс-завтрака «Журналистика в современную эпоху: что такое хорошо и что такое плохо». Встреча прошла в формате разъяснения ряда правовых аспектов, являющихся наиболее актуальными для журналистов со стороны г-на Наумова, а также секции ответов на вопросы.

Основным законом, который необходимо знать журналистам, Виктор Наумов назвал «Закон о средствах массовой информации» 1991 года. По мнению эксперта, этот закон «весьма неплохой по своему качеству» и даже в некоторых странах Евросоюза есть аналогичные законы, которые по качественным показателям уступают российскому. Именно на основе этого закона формировалась судебная практика. Тем не менее с 1991 года было принято немало законов, также регулирующих правовое поле вокруг защиты информации и информационных технологий.

К середине 90-х годов информация была условно поделена на общедоступную и конфиденциальную (к ней относились различные тайны, в том числе законодательно оговоренная государственная тайна, а также интеллектуальная собственность, то есть коммерческая тайна). Однако юридически Гражданским кодексом правовые вопросы не рассматриваются, что в итоге может влечь за собой ряд неудобств. Так, например, за разглашение гостайны полагается уголовная ответственность, однако не существует разделения «умышленного» либо «неумышленного» разглашения, причем ответственность за разглашение может понести как человек, владеющий данными, так и средство массовой информации, эти данные разгласившее (для того, чтобы журналист был освобожден от ответственности, ему будет необходимо «сдать» источник информации, что также бывает проблематичным, если этот источник является неофициальным, то есть не имеет соответствующего статуса.). При этом, по сути, возможность проверить, является ли конкретная информация государственной тайной или нет, отсутствует.

С коммерческой тайной, как пояснил Виктор Наумов, ситуация несколько проще: по соответствующему закону от 1994 года («Закон о коммерческой тайне»), определяющему перечень формальностей, дающих такой статус информации, она должна иметь гриф «коммерческая тайна». Если подобного грифа на документации, попавшей в руки к журналистам, не имеется, они не могут быть привлечены к ответственности.

Управляющий партнер и руководитель российской практики компании Salans (Dentons)
по интеллектуальной собственности, ИТ и телекоммуникациям Виктор Наумов

Г-н Наумов также рассказал о тенденциях изменения информационного законодательства: начиная от возникновения института правоприменения в 90-х годах до наших дней. Так, появившийся в 2006 году закон о защите информации придал новое отношение к информации. Желающие высказываться по тем либо иным вопросам могли это делать фактически безнаказанно (например, на интернет-форумах), от гражданско-правовой ответственности в этом защищала статья 17 данного закона, зато произошло ужесточение законодательства в сфере вопросов интеллектуальной собственности.

Впрочем, за последние 2 года интерес общества и государства к регулированию информационного пространства резко увеличился, и информационное законодательство начало резко меняться. Краеугольным камнем стало создание «реестра запрещенных сайтов» – то есть появление процедуры, позволяющей блокировать сайты напрямую и без решения суда. Кроме того, другой законодательный акт изменил и такие реалии, как появление табуированных тем (наркотики, детская порнография и суициды). Вместе с тем новое информационное законодательство создало практическую проблему: та информация, которую можно привлечь как экстремистскую, не подлежит оценке, потому что в рамках того же законодательства она скрывается.

Виктор Наумов отметил, что «реестр» (конструкция, позволяющая вырезать информацию по IP-адресу) является моделью, очень далекой от систем, принятых и существующих на Западе. Несовершенство этой модели в том, что по указанной ссылке часто невозможно определить, что именно нарушает закон.

В случае блокировки всего сайта по IP-адресу «под раздачу» могут попасть и другие сайты, имеющие тот же IP-адрес (например, это характерно для социальных медийных площадок: блогохостеров и социальных сетей, здесь один IP-адрес может касаться миллионов пользователей). Кроме того, закрытость реестра от общества, «не готового к содержащейся в нем информации», делает невозможным определить, на каких основаниях тот или иной контент был причислен к экстремистским материалам и заблокирован.

«Блокировать многомиллионную пользовательскую площадку из-за одной страницы с запрещенным контентом – это то же самое, что кидать атомную бомбу на вражеский окоп», – сказал Виктор Наумов и добавил, что ситуация может осложняться отсутствием квалифицирующих признаков того или иного контента. Так, сугубо теоретически весь YouTube может оказаться заблокирован из-за ролика, размещенного голландскими пользователями для голландских пользователей и пропагандирующего легкие наркотики на голландском языке. Часто в информационных запретах можно разглядеть исчезновение логики: так, пропагандирующим суицид был признан ролик, в котором гример демонстрировал, как можно с помощью грима создать иллюзию разрезанных вен.

Впрочем, общая наметившаяся тенденция говорит сама за себя: в настоящее время глобальное информационное пространство воспринимается государствами очень настороженно (в всязи с этим YouTube научился блокировать контент по национальному IP-адресу). Впрочем, для соблюдения информационного права даже внутри отдельно взятой страны существует множество задач, которые еще предстоит решить – например, это касается возрастной маркировки, к которой нет общих требований. Так, если в Интернет попадает контент, подлежащий маркировке, то ее необходимо выставлять и в сети, где она по умолчанию не требуется.

Еще одной важной тенденцией, которая наметилась с 2004 года, стало ограничение прав граждан вместе с расширением прав правообладателей. В этом плане возникшая законодательная коллизия (право общества и личности на информацию накладывается на права, которыми обладает владелец информации) обретает новые масштабы. Так, в настоящий момент индустрией правообладателей обсуждается и лоббируется создание реестра контента, наличие которого в свободном доступе будет проверяться с помощью новейших технологий и тут же автоматически удаляться.

Противостояние между пользователями контента и правообладателями, как отметил Виктор Наумов, является процессом сложным как юридически, так и морально. С одной стороны, правообладатели не желают судиться с потребителями, которые, по сути, являются их целевой аудиторией, поэтому все претензии адресуются сетевым площадкам, на которых размещаются материалы. Тем не менее не всегда логично вынуждать платформу нести ответственность за незаконные действия пользователей. Как правило, платформу можно обвинить в отсутствии фильтров, блокирующих размещение защищенного правами контента, за бездействие модераторов, которые должны удалять подобный контент вручную (в течение одного часа). Иными словами, платформу можно обвинить в «пассивности», которая часто является основой для подачи иска. Впрочем, во всех случаях, когда правообладатель идет в суд, не уведомив площадку о возникшем нарушении, суд отказывает правообладателю в иске.

Однако наиболее значительно информационное законодательство расходится с реалиями информационных технологий, когда речь заходит об изъятии носителей с незаконной информацией представителями правоохранительных органов. В таком случае, как это раньше происходило с серверными стойками iFolder.ru, может быть изъято все хранилище данных, насчитывающее сотни терабайт информации.

Впрочем, по словам г-на Наумова, такие ситуации не будут повторяться регулярно, так как существует ряд необходимых процедур, ограничивающих возможности провоохранительных органов проводить «рейды в масках». Кроме того, владелец файлохостинга может сам обратиться в суд на предмет ущерба, причиненного его бизнесу. В данном случае суд должен привлекать к ответственности субъект, производящий как незаконные, так и законные действия, которые влекут за собой ущерб для бизнеса.

«Здесь мы можем наблюдать некую обратную связь, – резюмировал Виктор Наумов. – Если общество и бизнес будут реагировать надлежащим образом, то следователи еще много раз подумают, прежде чем извлекать все носители. Если же таких исков нет, то риск того, что подобные негативные события произойдут, будет выше. Однако в целом именно такие ситуации могут послужить отправной точкой для формирования в нашем обществе определенной правовой культуры».